В книге под названием «Опочтарение» («Going Postal» в оригинале) маэстро Терри Пратчетт писал о семафорных башнях, которые в Плоском мире выполняли роль аналога социальных сетей на пару со службой электронных сообщений. Когда оператор системы умирал, его имя с приставкой GNU отправляли в сеть. Расшифровывается код следующем образом: G — означает, что сообщение необходимо переслать; N — значит что отправитель не на линии; а U — то что сообщение должно быть заново отправлено, когда оно дойдёт до конца. Таким образом имя человека с приставкой GNU вечно гуляет в сети сообщений, ведь «человек не умер, пока его имя всё ещё произносится».

Пользователи сети интернет предложили дать сэру Терри вечную жизнь в сети, путём добавление заголовка «GNU Terry Pratchett» в выдачу веб-серверов. Сделать это может любой владелец интернет-сайт, добавив всего пару строк в конфигурацию. Инструкции можно найти на специальной страничке, а для администраторов сайта на движке WordPress уже есть специальный плагин.

Мы присоединяемся к народной акции и прямо сейчас, на ряду с тысячами серверов, SilentPlay выдаёт заголовок «GNU Terry Pratchett» каждому посетителю. Пратчетт будет жить вечно, как в наших сердцах, так и в глобальной сети интернет. GNU Tерри Пратчетт — отныне и до конца веков.

Любопытствующим, предлагаем ознакомиться с фрагментами книги «Опочтарение», повествующими о сети Оверхед:

Час Мертвых — это когда люди умирали.

А когда они умирали, их семафором отправляли домой.

У Мокриста отвалилась челюсть.

— Что?

— Ну, они это так называют — объяснил Гарри — не б’квально, конечно же. Они отправляют имя человека по всему «Великому Пути» из конца в конец, а потом в ту башню, которая ближе всего к его дому.

— Ага, но они говорят, иногда человек так и остается на «Пути». — добавил Джим — «живет в Оверхеде», вот как они это называют.

Эти спецсигналы назывались Оверхед. Это были инструкции для пресонала, отчеты, информация о прохождении сообщений, иногда даже просто болтовня между операторами, хотя это последнее было строго запрещено. Все они были закодированы. Очень редко в Оверхеде использовалась прямая речь. Но в последнее время…

— Ну вот опять — сказала она — Снова что-то не так. У этого сообщения нет исходящего кода и нет адреса. Это Оверхед, но не кодированный.

На другой стороне башни, глядя в противоположную сторону, потому что он работал вверх по линии, сидел Роджер, ему было семнадцать и он вскоре должен был получить сертификат мастера-семафорщика.

— И что там говорится? — спросил он, не прерывая работы.

— Там упомянут ГНУ, это, наверное, какой-то код, а потом просто имя. Джон Добросерд. Это же…

— Ты переслала его? — прервал ее Дедуля.

Он сидел скрючившись в углу своей каморки и чинил блок заслонок. Дедуля был мастером-семафорщиком, всюду бывал и все знал. Все звали его Дедулей. Ему было двадцать шесть лет. Он всегда торчал в башне, когда она работала на линии, несмотря даже на присутствие другого оператора в кресле у противоположной стены. Она не знала, почему так, до сегодняшнего дня.

— Да, там же был код «Г» — ответила она.

— Ну тогда все в порядке, не волнуйся.

— Я отправляла это имя и раньше. Несколько раз. И вверх по линии, и вниз. Просто имя, больше ничего.

У нее было такое чувство, будто что-то пошло не так, но она продолжила:

— Я знаю, «У» в конце означает, что это сообщение должно быть отправлено обратно, когда дойдет до конца линии, а «Н» означает «отправитель не на линии в данный момент». — Она немножко хвасталась, но ведь не зря же она штудировала книгу шифров целые дни напролет. — Так что это просто имя, которое без конца передается туда и обратно по линии. Какой в этом смысл?

Что-то было совсем-совсем не так. Роджер продолжал работать, но смотрел вперед, грозно нахмурившись.

Наконец, Дедуля сказал:

— Очень умно, Принцесса. Ты чертовски права, все угадала. Как будто высшие силы тебе нашептали.

— Ха! — хмыкнул Роджер.

— Извините, если что не так — робко сказала девушка — мне просто показалось, что это странно. Кто такой Джон Добросерд?

— Он… упал с башни — неохотно ответил Дедуля.

— Ха! — снова сказал Роджер и так яростно защелкал заслонками, как будто в одну секунду возненавидел их.

— Он мертв? — ужаснулась Принцесса.

— Ну, некоторые говорят, что… — начал Роджер.

— Роджер! — резко прервал его Дедуля. Это прозвучало как предупреждение.

— Я знаю насчет Отправки Домой — сказал Принцесса — И я знаю, что души умерших линейных остаются на «Пути».

— И кто тебе рассказал? — удивился Дедуля.

Принцесса сообразила, что кое-кого ждут неприятности, если она даст слишком конкретный ответ.

— О, просто слышала — сказала она небрежно — где-то.

— Кое-кто пытался напугать тебя — сказал Дедуля, глядя на покрасневшие уши Роджера.

На самом деле для Принцессы в этом небыло ничего страшного. Если уж ты все равно умер, то лучше проводить время, порхая между башнями, чем лежа в сырой земле. Однако что эту тему лучше оставить, она тоже смекнула сразу.

Дальше говорил только Дедуля, и его речь прерывалась лишь скрипом направляющих, с которыми он возился сейчас. Говорил он так, как будто у него было что-то на уме.

— Да, мы постоянно передаем это имя в Оверхеде туда и обратно — сказал он, и Принцессе показалось, что ветер громче взвыл в блоках заслонок у них над головой, а бесконечное щелканье самих заслонок стало более торопливым. — Он никогда не хотел возвращаться домой. Он был настоящим линейным. Его имя в коде, в ветре, в оснастке и в створках. Ты разве никогда не слышала, как говорят: «Человек не умер, пока его имя помнят»?

Вчера не стало известного фантаста, остроумного писателя и просто доброго сказочника Терри Пратчетта. Он на протяжении многих лет радовал мир своим искромётным творчеством. Многие из нас не успели сказать ему самого главного. Попробуем сделать это сейчас. И пусть он не услышит, но будем надеяться, в сумеречном небе, под которым он сейчас блуждает, загорится ещё одна звезда. Ещё одна звезда среди миллиардов других. Звезда почитания и бесконечной благодарности. Светлой памяти сэра Терри Пратчетта посвящается.

Blintwein

Любимые книги: «Мелкие боги», «Пехотная баллада», «Правда».

Увы, не получилось свидеться с Терри Пратчеттом при жизни, хотя очень бы хотелось. На самом деле мне ему было бы нечего сказать, так как я привык, что именно он разговаривал со мной через страницы своих книг, а я внимательно слушал, поглощая и переваривая каждое слово. Простые, понятные, актуальные в любое время вещи он говорил еще более простым языком, причем вкладывал в это чуть больше смысла, чем любой писатель фентезийного жанра.

Мягкая и добрая сатира была у него очень жестокой ко всем, кто был ее участником. Он прошелся по клерикалам, он прошелся по политикам, по военным, по бюрократам, по лгунам и консерваторам, которые готовы порубить несколько голов, лишь бы только ничего в их жизни не менялось. И Пратчетт все это говорил свободно, говорил от души, солидно сдабривая все это первосортным юмором и иронией.

Что я сказал бы ему при встрече? Одно лишь слово, которым с трудом можно было бы описать все то хорошее, что Терри принес в мою жизнь. Спасибо, Терри. Большое спасибо за все.

Sheon

Любимые книги: «Безумная звезда», «Эрик», «Мор, ученик Смерти».

Мой дорогой друг, Терри Пратчетт. Да, к моему необъятному сожалению, я не имел чести знать тебя лично, да и ты вряд ли догадывался о моём существовании. И всё же, я считаю тебя другом — ведь ты всегда был рядом со мной.

Куда бы я ни шёл по жизненному пути, в рюкзаке всегда находилась одна из твоих путеводных книг. Ты показал мне невообразимые чудеса Плоского мира. Ты научил меня видеть едва различимые стороны жизни и смеяться над абсолютно не смешными вещами. Ты познакомил меня с неунывающим Ринсвиндом. Ты показал мне как хорошо отточенное слово может легко срезать слои лжи и фарса с окружающих людей, обнажая хорошо скрываемую правду. Вместе с тобой мы искали пропавших лошадей всадников Абокралипсиса и даже не раз бывали в гостях у самой СМЕРТИ. Да, её костлявая рука всё-таки легла тебе на плечо, и ты, грустно улыбаясь, ушёл туда, откуда не возвращаются. Но тот дар, что ты оставил, никогда не перестанет вдохновлять меня и вести вперёд.

Спасибо тебе за всё, мой дорогой волшебник. Тебя не стало, но это не помешает мне, как обычно, заглянуть к тебе в гости, на страницах твоих потрясающих книг.